ispring: отзыв сотрудника

Было бы прекрасно, но не было.

Общалась с данной компанией 2 года назад, когда iSpring запускал свой институт и находился в срочном поиске преподавателя английского. В процессе собеседования выяснилось, что нужен не столько преподаватель, сколько, очевидно, методист, который напишет всю формально необходимую документацию для курсов, получения аккредитации и т. д. к  (!) 1 сентября. — На календаре при этом было где-то 27 августа. На вопрос, почему не занимались этим раньше, парень-HR как-то странно хихикнул о том, что у них не доходили руки.

Окей. Меньше чем через 2 года институт iSpring, отчаянно рекламирующий свой успешный успех, нашел меня всем на известном сайте. Сразу скажу, присланное описание вакансии давало понять, что его писал человек, далекий от сферы обучения иностранным языкам и представления о том, как вообще выглядит и чем занимается учитель. Также вместо обычных, нормальных сведений (да-да, учитель — не раб) о графике, нагрузке, ставке и оплате часов в вакансии лили воду о лидерах ИТ-индустрии, требовали бесконечного энтузиазма, полета фантазии, поиска новых форм. Кандидат при этом, дословно, был «должен осознавать свое педагогическое несовершенство». Мягко говоря, странное требование, только если слоганом самой компании не является: «Мы осознаем свое несовершенство». Но нет. Увы.

При этом мне все же стало интересно, что изменилось за 2 года: наладили ли процессы, собрали ли команду. А вдруг? Проглядывающий сквозь описание травматический школьный опыт эйчара с зубрежкой и серыми учебниками — ведь еще не говорит о том, что в компании нет нормальных специалистов в моей сфере. Или?..

Итак, мы договорились о собеседовании по видеосвязи. Сложно сформулировать, чем именно эйчар [О.] [Г.] (уже упоминалась кем-то в предыдущем отзыве) производит неприятное впечатление: будто ты пришел в их Айспринг просить милостыню — думаю, это и невербальная, и вербальная коммуникация, и странная улыбочка всю дорогу, пока рассказываешь о себе. (Забегая вперед, скажу, что [О.] никак не отреагировала на мое сообщение с отказом от дальнейшего прохождения отбора. Мелочь, но дополняет картинку). Итак, [О.] «забыла» предупредить меня, что на собеседовании будет присутствовать некая [К.] [Ю.] Мне пришлось уточнить: [К.] [Ю.] — это руководитель? — да. Далее появилась [К.] [Ю.], впопыхах проглядывая мое резюме, которое, возможно, открыла впервые, пока [О.] тянула время вопросами в духе: у вас есть хобби? Какую книгу читаете? Далее все-таки состоялся разговор о моем опыте и о преподавании. Все собеседование длилось минут 50, из которых 40 я была уверена, что [К.] [Ю.] — не профессионал в сфере esl/elt, а просто кто-то, занимающий административную позицию в институте. [К.] [Ю.] мне не представили, она ничего не рассказала о себе, а так как 2 года назад на позицию учителя английского меня интервьюировала будущий декан факультета маркетинга — да фиг ее знает, кто такая [К.] [Ю.] Признаюсь, вопросы [К.] [Ю.] ко мне, а также ее ответы на мои вопросы по учебному процессу звучали так, будто человек вообще никогда не занимался преподаванием языка.

Опущу разные неточности и нелепости этого разговора, в котором [К.] [Ю.] постоянно перебивала, не давая закончить мысль (неприятно, но допустим, так выражалось ее волнение). Самое поразительное — конечно то, что институт имеет смелость (назовем это так) заявлять: к концу 1 курса студенты (пришедшие после школы, в основном, с низким или очень низким уровнем) осваивают уровень А2, к концу 2-го — В1, 3-го — В2 и 4-го — С1, занимаясь английским языком (о чудо!) 1 пару (2 академических часа) в неделю. Этот учебный план, как бескомпромиссно заявила [К.] [Ю.], «не обсуждается». (Как говорится, осознай свое педагогическое несовершенство). Что вы будете делать, если у вас стоит задача достичь уровня в языке за 60−70 часов? — Ничего. Достичь уровня в языке, даже если это более низкий А2, за 60−70 часов — невозможно, не говоря уже о более высоких уровнях и не говоря о С1, на освоение которого уходят годы.

Задачи великих умов, составляющих учебный план в институте Айспринг, напомнили какой-то советский мультфильм: да, пошить из одной шкурки можно и 10 шапок — но они не налезут и на нос. Изучение языка — это труд. Волшебных таблеток — не существует. С1 — это уровень близкий к носителю, а человек с С1 может в языке практически все. Заявлять о том, что студенты после 1 пары в неделю 4 года подряд выходят с уверенным С1 — как минимум, авантюризм. Как максимум — аферизм. Жаль, что вместо признания собственного «педагогического несовершенства» институт пытается пускать пыль в глаза. Вместо нормальных пар в учебном плане, которые соответствовали бы поставленным высоким целям / либо вместо постановки реалистичных целей, которые соответствовали бы количеству отведенных часов, данное учебное заведение говорит учителю, что вся ответственность лежит на нем, поэтому, буквально, если подписался (равно: если ходишь в наш красивый офис за нашу зарплату) — крутись как хочешь, в конце года — останешься виноват. Учителю предлагается быть, простите, на постоянном пердеже, выцепляя собственные часы из второй половины дня: по сути, под видом консультаций проводя дополнительные занятия, не включенные в основную нагрузку и не оплачиваемые как занятия, на которые студентов придется «загонять», т.к. консультационное занятие — не является обязательным. Притом, боюсь, как бы ни крутился учитель, всего этого будет недостаточно.

Впрочем, уверена, некоторое «педагогическое несовершенство» данной постановки условий осознает и сама [К.] [Ю.], в которой под конец разговора мне все же удалось распознать учителя. При этом, к сожалению, мне не удалось распознать в ней сильного коллегу, с которым хотелось бы сотрудничать и у которого захотелось бы учиться. За 50 минут разговора с моими попытками выстроить в вопросах логику и хаотичных ответов на них мне так и не удалось выяснить, как выглядит учебный процесс: определенного учебного курса в институте не придерживаются (Карл!), а часов на уровень отводится в 2−4 раза меньше, чем минимум по CEFR. В общем, я так и призналась на интервью, что предлагаемые условия — полная неопределенность, с чем и [О.] и [К.] [Ю.], погрустнев, согласились, но все же предложили мне подумать о демо-уроке и рассмотреть работу «в условиях неопределенности». Мне искренне жаль, т.к. я люблю преподавание. Не «осознавая свое педагогическое несовершенство», а просто считая себя хорошим, крепким специалистом, который может многое дать студентам и которому есть, чему поучиться, я была бы рада делать это в хорошей компании, с разумно выстроенными процессами, в кругу сильных коллег — но, к сожалению, данное описание к институту Айспринг не относится. Ни красивый офис, который при любой возможности упоминают эйчары (господи, ну офис, ну и что?), ни ставка преподавателя «без грейда» от 75к, если верить тому, что мне все же удалось вытянуть из [О.] [Г.] до собеседования — не перевешивают на чаше весов того хаоса и кошмара неразберихи, которые идут с работой в пакете.

Кстати, вакансия напрямую предлагает преподавателям отказаться от «косности» старых пыльных институтов, при этом высчитывая «грейд» именно старыми пыльными способами: вместо учета международных сертификатов на уровень языка, а также по методике преподавания, оценивают крутость преподавателя английского весьма просто и «косно»: есть аспирантура — нет аспирантуры. То есть ставят сертификаты CELTA и DELTA ниже российской аспирантуры по педагогике — ребята, ну вы серьезно?

Еще один момент, который нельзя не упомянуть — некие интенсивы, которые проводятся как доп. часы к скудному учебному плану (к сожалению, всего лишь раз в семестр и поэтому не сильно влияют на их общее количество). Хорошая идея — разбирать реальные кейсы компании, например, кейсы техподдержки и, наверное, проводить какой-то role play (но это уже моя додумка, т.к. описания интенсивов мне не удалось добиться, впрочем, как и внятного описания всего остального). [К.] [Ю.] упомянула, что проходят они по методу [Щ.] Я не сильно интересуюсь педагогикой, поэтому некто [Щ.] мне не был знаком. В педагогическом институте во время моей учебы его не упоминали. Впрочем, и слава богу. Яркие особенности школы [Щ.] коррупция, эксплуатация детского труда, антисанитария, постоянное психологическое давление, физическое насилие, не говоря о весьма и весьма среднем уровне образования — информация о школе, закрытой в 2019 году, а также отзывы выпускников легко гуглятся.

Нет, я не считаю, что образовательные учреждения Айспринга — педагогические секты: это не закрытые учебные заведения, а также не думаю, что администрация института и лицея, как и [М.] [Щ.], полагает, что все «уроки — от лукавого». Также, к счастью, Айспринг не обещает пройти 8 лет школьной программы за 8 дней (хотя «уровень С1 за 250−280 часов работы» — и приближает их к этому заявлению). Скорее, у меня как у кандидата сложилось следующее впечатление об образовательных учреждениях Айспринг: красивые фасады, за которыми, увы, на первом месте стоят некомпетентность и понты, а на последнем — образование. Добила попытка оправдать свою неорганизованность неким методом, якобы, «педагога-новатора» (единственным образованием которого было музыкальное по классу баяна), с «трудами» которого мои собеседники вряд ли были знакомы. Искренне рекомендую более обдуманно выбирать референс.